Иван Охлобыстин написал некролог Гарику Сукачеву

Вчера, во второй день зимы, так неожиданно календарно нагрянувшей в этом году - сквозь метель, вьюгу и, конечно, вечные, как звезды, столичные пробки - гости пробирались на предновогодние "Пионерские чтения", демонстрируя своим количеством и качеством силу человеческого духа. На этот раз Чтения именовались "Разночтениями", так как охватить "Русскому пионеру" нужно было не только тему декабрьского номера - "Музыка", - но и ноябрьский "Космос". Объять необъятное, чтобы "космическая музыка" влилась в московский вечер - ярко, нарядно и многообещающе.

Среди приглашенных - друзья журнала, а героев на один квадратный метр было столько, что, казалось, не выстоит в центре зала сверкающая белым великолепием елка - и даже люстре, заиндевевший в блестках под потолком, пожалуй, достанется. Но гости неожиданно быстро укомплектовались в новогоднем пространстве ресторана, как вполне себе профессиональные космонавты на МКС.

Главный редактор "Русского пионера" Андрей Колесников открыл вечер, пригласив на сцену первого чтеца - режиссера Тиграна Кеосаяна, освоившего в последних своих публикациях жанр рассказа. И сказал, что Тигран прочтет... не опубликованную в журнале колонку о музыке: Кеосаян начал ее писать, но не успел к сроку. Но и остановиться уже не смог - дописал. Музыка в его колонке воплотилась в искрометную историю о покорившем Вудсток питерском рокере, который случайным образом оказался в центре событий и родительской квартиры Тиграна в конце восьмидесятых. Немало было выпито, побито и недопето в тот день; еще по одной, и еще по одной, и еще; с грохотом разбивались вазы и рвались струны "в какой-то дымке матовой", и вот уже соседка - стоматолог Эля - раздает оплеухи нарушителям многоквартирного спокойствия. А рокер (как выяснилось после нескольких рюмок, моряк Северного флота, ходивший во льдах на треску, но теперь разучившийся даже стоять) - отправлен в золотых тапочках неизвестного происхождения на такси - за три счетчика, за четыре моря.

Оправдывая формат Разночтений, о подарках в своей жизни прочла Софико Шеварднадзе, ведущая телеканала Russia Today и давний автор журнала. Она написала колонку "Родимое кольцо" - об украшении, доставшемся ей от бабушки (а мы все знаем, кто в этой истории дедушка - бывший министр иностранных дел СССР и экс-президент Грузии Эдуард Шеварднадзе).

Затем состоялся дебют: актриса Алена Бабенко впервые выступила на Чтениях, написав о том, как важно не потерять музыку. И хоть Алена и сокрушалась, что "нет ничего ужаснее для актера, чем читать свое произведение", и даже просила Камиля Ларина "не храпеть во время исполнения", - ее колонка вызвала восторг у публики, и по словам Андрея Колесникова, стала тем редким случаем, "когда текст звучит вслух лучше, чем если читать про себя, а ведь чаще всего - наоборот".

Музыкант и автор журнала Андрей Макаревич прочел, как всегда, тонкую и философскую колонку - о музыке, как языке Бога: "Внутри каждого из нас ритмично бьется сердце. Там, где остановился ритм, закончилась жизнь. Ритм задан нам Богом".

Поэт Андрей Орлов (Орлуша), вышедший следом на сцену, тему "Музыка" пропустил. Точнее, он даже не знал, что такая тема есть. Случилось это вот как: редактор журнала в 9:30 утра позвонила ему и спросила: "Вы написали "музыку?" На что Орлуша честно ответил: "Нет, я музыку не пишу". На том и расстались. Но стихотворение из предыдущего номера о четвероногих покорителях космоса, слава богу, дошло до читателя:

Геройское вислоухое племя

Расходным не числилось материалом,

Они покоряли пространство и время,

До них в небеса лишь железо летало.

А затем Орлушу попросили прочесть актуальное - о чемодане на Красной площади:

Кто разместил в столицы сердце

Сей подозрительный багаж?

Декабрь... Опять проснулся Герцен?

Навальный, сундучок не ваш?

Иван Охлобыстин, написавший в "музыкальный" номер, сначала редакцию немножко напугал. Колонка под названием "Некролог" была посвящена его другу и музыканту Гарику Сукачеву. После этого Андрей Колесников позвонил Игорю Ивановичу Сукачеву и предложил написать ответ на предположение Ивана Охлобыстина о том, что Сукачев скоро умрет. Но все обошлось - просто такой формат. "Кроме меня, кто еще возьмется?" - аргументировал Иван. - Про спорт напишут, кроссворд составят, скажем, на Орлушу есть надежда. А такие вещи надо заранее. Вдруг что? И тем более. Горыныч сам оценил, я ему прочитал!" Колонка на самом деле получилась такая же рвущая в клочья, как и песни Сукачева. Говорят, в следующем номере Игорь Иванович обязательно Ивану Ивановичу ответит.

Диана Арбенина, поднявшись на сцену, призналась, что она в замешательстве: "Каждый раз выступаю и оставляю куски сердца. И думаю: лучше бы я дома осталась, у меня двое маленьких детей!". И это без малейшего преувеличения. В наше время дефицита искренности Арбенина – настоящая. Ее колонка "Полетели" - современное "Как я не хочу стать космонавтом" и ее собственное "Хочу в Советский союз" - "В страну, где все знали маленького принца и за книгами были очереди. В страну, которая плакала 27 марта 1968 года (в день гибели Юрия Гагарина). В страну, мальчики которой крутили на качелях солнышко, соревнуясь, кто больше продержится". Диану не отпускали - просили и колонку про музыку. И она прочла, почему "не может написать про музыку". И обещала вернуться.

Еще одна колумнистка нового номера - неординарная во всех отношениях Джахан Поллыева, бывший спичрайтер Бориса Ельцина и Владимира Путина, глава аппарата Госдумы и поэт. Она прочла два своих стихотворения: одно - посвящение Евтушенко, второе - "Они и мы" - о вечной песне, мужчинах и женщинах. И, как известный коллекционер вина, сделала журналу соответствующий комплимент: "С годами "Русский пионер" становится только лучше!".

А Диана Арбенина вернулась на сцену уже с гитарой. Колонки из "музыки" превратились в музыку из колонок. Новая песня "Летим друг к другу". А потом "еще по одной", как сказал в начале Тигран. И еще по одной. Полнозвучная, живая, космическая музыка завершила чтения.