Среди сопредседателей Минской группы ОБСЕ продолжается молчаливое соперничество: Интервью Степана Сафаряна

Многозначительная запись сопредседателя Минской группы ОБСЕ Джеймса Уорлика в Twitter о том, что «в Нагорном Карабахе можно достичь мира», последовавшая сразу за заявлением официального представителя МИД РФ, была неслучайной. Такое мнение в беседе с корреспондентом Aysor.am высказал руководитель Армянского института по международным вопросам и безопасности Степан Сафарян, касаясь противоречащих друг другу заявлений пресс-секретаря МИД РФ Марии Захаровой и американского сопредседателя МГ ОБСЕ Джеймса Уорлика о предстоящей 8 сентября в Москве встрече посредников Минской группы ОБСЕ.

- В заявлении МИД РФ говорится, что на встрече «будут обсуждаться актуальные вопросы нагорно-карабахского урегулирования», Уорлик в свою очередь опубликовал интересные замечания в связи со встречей. Как вы прокомментируете эти заявления?

- Россия пытается создать вызывающую обеспокоенность картину, якобы вопрос настолько актуален, что нуждается в обсуждении. Россия посылает сигнал о том, если что-то не будет предпринято, война неизбежна. В данном контексте очень примечательна запись Уорлика, которой он противопоставляется косвенному месседжу Москвы о том, что в Карабахе возможна война. При этом, считаю, что Уорлик имеет в виду не только возможность урегулирования конфликта, но и в первую очередь создание превентивных механизмов, что вытекает из договоренностей и решений, достигнутых в Вене. Следовательно, мы можем вновь констатировать, что среди сопредседателей Минской группы ОБСЕ продолжается молчаливое соперничество и, как правило, они избегают публичности своих разногласий вокруг урегулирования конфликта.

- Почему России выгодно смотреть на вопрос с точки зрения вероятной войны?

- Еще в прошлом году, когда Уорлик дал интервью одному из российских СМИ, они довольно серьезно сфокусировались на размещении миротворческих сил. Создавалось впечатление, что РФ говорит, «будет война» и для предотвращения этой войны предлагается разместить российских миротворцев. Пожалуй, это и было позицией России в апрельской войне. РФ ожидало, что ситуация настолько осложнится, стороны доведут друг друга до такого беспомощного состояния, что необходимость обратиться к российским миротворцам возникнет именно у них. Но когда армянская сторона самостоятельно восстановила свои позиции на линии соприкосновения и у Азербайджана могли возникнуть серьезные проблемы с территориями, естественно, по просьбе Азербайджана, действия армянской стороны были приостановлены.

Поставки вооружений Азербайджану все еще продолжаются. Когда Шойгу посетил Баку, и говорилось о военно-техническом содействии и продаже Азербайджану вооружений, я это прокомментировал как очередной сигнал Азербайджану, что они не против эскалации. И сейчас Россия одной рукой дает Азербайджану понять, что можно пойти на эскалацию, с другой стороны пытается показать, что во избежание эскалации нужно ввести в зону конфликта российских миротворцев.

- На столе переговоров вопрос Нагорного Карабаха, однако Арцах вне переговорного процесса. Видите ли вы перспективу начала переговоров? Какой в этом случае будет роль Арцаха?

- Внешнеполитическое ведомство РФ, посещая то Баку, то Ереван, ведет теневую политику, пытаясь показать, что переговоры идут. В таких условиях, когда с одной стороны у нас имеется разница в подходах и целях сопредседателей Минской группы и, а с другой стороны – переговоры по Карабаху, пожалуй, нельзя питать оптимизм не только относительно возобновления переговоров, но и в целом относительно развязки.

Понимая, что процесс сводится на нет, Азербайджан пытается продемонстрировать, что у него есть воля решить проблему, в то время как у Армении такой воли нет. Это нужно Азербайджану для очередного уничтожения переговорного процесса и тем самым оправдания своей новой военной авантюры. Азербайджан хочет создать иллюзию, что пошел на переговоры, в то время как армянская сторона не согласилась, посему единственным средством решения вопроса остается война, и следовательно, мы должны быть готовы к такому печальному концу переговорного процесса. Надежд очень мало, что в подобном формате может быть какое-то достижение, с которым согласится Нагорный Карабах, посему мы должны быть готовы к постепенному увеличению рисков. В плане какого-либо прогресса, достижения соглашения – риски очень велики.