О военных и политических результатах апрельских боев в Карабахе 2016 года. Вопросы азербайджанским экспертам

Событиям двухлетней давности в армянской, азербайджанской прессе и международных масс-медиа уже посвящено достаточно материалов, аналитических разборов, экспертных оценок. Много сказано о политической мотивации и последствиях тех дней, о характере боевых действий, методе их ведения, о сравнительных показателях боеспособности конфликтующих сторон и т.д.

Естественно, что и Ереван, и Степанакерт, с одной стороны, и Баку, с другой, упорно продолжают настаивать на том, что результаты «четырехдневной войны» можно считать поражением противника. Основным аргументом своей «победы» Азербайджан считает захват двух высоток тактического значения на юго-востоке и северо-востоке линии соприкосновения. Тогда как армянская сторона убеждена, что с учетом внезапности нападения противника, применения им огромного количества сил и средств, а также   массовой потери им живой силы в результате боев без достижения сколь-нибудь ощутимых территориальных приобретений, Азербайджан полностью провалил свою задачу.

В целом, обе стороны, исходя из понятных причин, привносят в аргументацию своих позиций большую долю чисто пропагандистского компонента. Но это наверняка не может убедить здравомыслящих людей по обе стороны в переоценке результатов, сложившихся по итогам апрельской войны 2016г.

Объективности ради надо все же отметить, что армянская сторона в лице властей за два прошедших года более критически отнеслась к своим упущениям, вскрытым этой войной, нежели азербайджанская. В доказательство этого можно привести факт увольнения целого ряда высокопоставленных офицеров МО, расследования отдельных случаев халатного поведения некоторых командиров среднего звена, выявления инцидентов со злоупотреблениями в снабжении частей топливом и запчастями. Более того, критика упущений, повлекших нежелательные последствия в апрельских событиях, нашла широкое распространение в армянской прессе (и оппозиционной, и лояльной властям), а обществу, свободно обсуждающему в соцсетях эти проблемы, практически не чинилось никаких препятствий. В конечном итоге все это привело к позитивным новшествам в деле армейского строительства и укреплению доверия между властью и обществом в вопросе подходов к карабахской проблематике. Также, одним из самых больших достижений армянской стороны стало повышение чувства бдительности у армии, властей и общества в целом, которое, скажем честно, изрядно иступилось после войны девяностых.

В противоположность же этому, по итогам весьма сомнительных результатов власти Азербайджана поспешили представить случившееся как «стопроцентную победу».  Потеря попавших в окружение у Талыша элитных частей спецназа, разгром танковых колонн в направлении Агдама, беспомощность артиллерии и начавшаяся паника в прифронтовых районах усердно скрывалась властями этой страны. До нынешней поры Баку так и не признал полный список своих потерь в живой силе. Даже в местной оппозиционной прессе не появилось ни единой здравой экспертной мысли о том, что ради приобретения двух высоток локального значения ни какая армия в мире не бросит в бой подразделения крупнее роты. Рациональная составляющая случившегося была усердно потоплена во всполошённом море ура-патриотизма. Азербайджанское общество в большинстве своем так и не восприняло адекватно факт полного провала «операции по освобождению Карабаха», которая замышлялась властями на протяжении долгих лет. Общество не нашло в себе силы признать, что Азербайджан не готов к войне за Карабах. А главное, что противоположная сторона не утратила боеспособность только из-за того, что Баку успел закупить огромное количество вооружения.

Можно по этому поводу долго спорить с бакинскими оппонентами и, естественно, безрезультатно. Пропагандистской шелухи в их аргументах настолько много, что едва можно в ней найти рациональные зернышки. Однако здесь не терпится поставить несколько прямых вопросов азербайджанским политологам и военспецам, в надежде услышать все же вразумительные ответы, а не лицезреть изворачивающихся угрей на сковороде. Источником же «вдохновения» для этих самых вопросов послужил анализ апрельской войны экспертов азербайджанского политологического клуба Baku Network.

Итак, 7 апреля 2016г., спустя два дня после подписания перемирия, в сеть была выложена запись обсуждения аналитиками Baku Network военных и политических результатов апрельских боев. Участников обсуждения было четверо: руководитель экспертного совета Baku Network Эьлхан Алескеров, глава русской службы новостей Trend Эльмира Таривердиева, политолог Рамиз Рзакулиев и директор агентства «Новости-Азербайджан» Гюльнара Мамедзаде.

Не будем здесь в подробностях описывать перехлестывающую радость экспертов по поводу «победы» азербайджанского оружия. Также простим этим господам мелочные противоречия самим же себе, на пример того, как они вначале заявляют, что в Карабахе армян и быть не было, но спустя десять минут констатируют, что в том же Карабахе армяне на протяжении веков жили бок о бок с азербайджанцами. А еще пропустим мимо ушей их заявление о том, что мирного населения в Карабахе – от силы двадцать тысяч, да и то старики, женщины и дети, оставшиеся для обслуживания нужд «оккупационной армии». Все сему подобное оставим в стороне, и сразу же обратимся к сути обсуждения. А сводилась она к следующим убеждениям, возведенным упомянутыми экспертами в четыре постулата.

1. Армянский народ и власти из страха изменят свой подход к проблеме и станут более уступчивыми.
2. «Победа» заставит армян вернутся за стол переговоров на приемлемых для Азербайджана условиях и взяв за основу «Мадридские принципы».
3. Международное сообщество показало, что воспринимает справедливость позиции Азербайджана.
4. Статус-кво изменится.

Итак, что касается первого пункта. Думается, в Азербайджане удостоверились, что спустя два года после двухлетней войны, армянская сторона в лице власти и общества никоим образом уступчивее не стала, а лишь ужесточила свои позиции. Даже те немногочисленные силы, которые до апреля 2016 года постоянно призывали к смягчению взглядов, полностью растратили аудиторию в силу неактуальности своих идей. В противоположность убеждениям азербайджанских экспертов, армяне запустили новую концепцию обороны, закупают ранее не имеющееся в наличии оружие, налаживают производство своего, насыщают линию обороны и полностью оборудуют ее новейшими средствами оповещения. Как видно, применение силы вызвало адекватную ответную реакцию. Бдительность, несомненно, повысилась, но говорить о страхе – примитивно и смешно.

Вопрос азербайджанским экспертам: можно ли считать все описанное смягчением позиции?

Относительно второго пункта – убеждения экспертов вообще невпопад. Армения никогда не покидала стол переговоров. Другое дело, что она, естественно, отказывалась вести их на условиях Азербайджана. Какие же переговоры могут быть на условиях лишь одной из сторон, которая понимает термин «уступки» строго в соответствии со своей одной исключительной выгодой? Далее, ни о каких «Мадридских принципах» или «обновленных Мадридских принципах» речь нынче не идет. После апреля 2016-го на переговорном столе лежит обязательство сторон предоставить ОБСЕ возможность расширения механизмов контроля за ситуацией на линии соприкосновения и расследования инцидентов, о чем была достигнута договоренность президентов Алиева и Саргсяна на встречах в Вене и Санкт-Петербурге. Но Азербайджан упрямо не хочет подписывать такое соглашение, в результате чего лишается базы для продолжения переговоров.

Вопрос азербайджанским экспертам: где сейчас они усматривают ход переговоров на своих условиях?

Третий пункт не менее лишен абсурда. Да, упомянутые экспертами Baku Network такие страны, как Пакистан и Турция, действительно, во время апрельских боев прямо выразили свою солидарность с Азербайджаном в вопросе «восстановления территориальной целостности». Были и такие страны, как упомянутые также Беларусь с Казахстаном, которые невнятно мямлили о тюркской солидарности или взаимовыгодном партнерстве с Азербайджаном и «понимании» проблем, подвигнувших его на осуществление апрельской операции. Но считать всех упомянутых «мировым сообществом», особенно когда сами они находятся, мягко говоря, не в ладах с международным правом и считаются проблемными в силу множества причин, верх глупости. Ни одно авторитетное государство мира, помимо традиционных союзников по крови и деньгам, солидарности Азербайджану так и не выразило.

Вопрос: каким образом международное сообщество поддержало Азербайджан во время и после «четырехдневной войны» и, вообще, какими критериями определяется в Азербайджане термин «мировое сообщество»?

И, наконец, пункт о неизбежном изменении статус-кво. Может, он и мог быть естественно изменен в следствии военных успехов Азербайджана в «апрельской войне». Но ведь в том-то и все дело, что успехов не было, а потому неизменным остался и статус-кво. Линия фронта осталась в основе своей неизменной. Баланс в соотношении сил, нарушенный на момент атаки, был достаточно быстро восстановлен и все, как говорится, вернулось на круги своя. Ныне же ни в военном, ни в политическом плане об изменении сложившейся ситуации речи быть не может, если армянская сторона добровольно не изъявит согласия на кардинальные сдвиги.

Вопрос: на каких основаниях в Баку предположили, что практически нулевой результат боевых действий способен изменить ситуацию по переговорному процессу?

По итогам же всех поставленных вопросов возникает последний и самый интригующий: что остается в остатке гипотетических выгод Азербайджана от военной авантюры апреля 2016 года?

На него постараемся ответить сами и без намека на предвзятость: две высотки и весьма сомнительное преодоление комплекса пораженчества.

Однако, стоили ли того катастрофические потери Азербайджана, демонстрация своей фактической несостоятельности и озлобление армянской стороны в придачу?

Вопросы эти до сих пор открыты. Ответ на них может дать лишь властная верхушка Азербайджана, для одной лишь которой эта авантюра, возможно, имела свои узкие мотивы и выгоды. А азербайджанским низам еще доведется вкусить горести вновь открытого ровно два года назад карабахского «ящика пандоры», если не хотят усвоить урок 90-ых.

Ведь карабахцы любят «играть» в войну по-крупному, а не в два холма…