Кто был более всех заинтересован в тбилисских беспорядках? Взгляд на силуэт третьей силы

События 20 июня в Тбилиси буквально всполошили эту страну, соседей и весь регион. О никак «не клеящихся» отношениях Грузии с Россией известно было всем и уже давно. О напряженной, подковерной борьбе грузинской власти с конгломератом оппозиционных сил также ведал, как говорится, весь свет. Но то, что произошло в грузинской столице неделю назад, по сути, не вписывается в логический ход развитий в политической повестке Грузии. Речь идет о вспышке массовой агрессии и радикальных методах проявления протеста, о чем, казалось, эволюционирующее грузинское общество позабыло давно и навсегда. И поэтому практически у всех компетентных экспертов, высказавших в эти дни свои мнения по поводу беспорядков в Грузии, сложилось ощущение, что массовое побоище в Тбилиси было явно неадекватно внутриполитическим реалиям, а значит, инсценировано извне.

Например, грузинские аналитические круги склонны считать, что к создавшейся ситуации приложил руку экс-президент Грузии Михаил Саакашвили, политический ресурс которого заметно возрос с реабилитацией его фигуры на Украине и, следовательно, с его возвращением в большую политику. Российские же аналитики в большинстве своем поддерживают эту версию, однако одновременно утверждают, что Саакашвили – лишь инструмент, и что в глобальном плане за беспорядками в грузинской столице стоят американские политические центры, цель которых – предотвратить сближение Тбилиси с Москвой путем взвинчивания градуса антироссийских настроений в грузинском обществе.

На первых взгляд обе приведенные версии, как по отдельности, так и сложенные вместе, имеют право претендовать на истину. Ведь радикализация протестных методов борьбы оппозиции с властью с обыгрыванием антироссийской риторики, может поставить и без того ослабшие правительство и правящую партию на грань развала и, тем самым, очистить путь к власти реваншистам. С другой стороны, всплеск антироссийских настроений, как таковых, даже, без всякой претензии на смену власти в Грузии, способен подстраховать американские позиции в Закавказье и гарантированно свести на нет даже малейшие перспективы потепления грузино-российских отношений.

Все это так, однако существует еще один нюанс, на который и грузинские, и российские аналитики либо не обратили внимания, либо решили о нем просто умолчать. Стоило бы учесть события, непосредственно предшествующие беспорядкам 20 июня, поскольку их привязка к антиправительственным и антироссийским волнениям в Грузии вырисовывает совершенно иную версию причин случившегося и проливает свет на силуэт третьей силы, гипотетически заинтересованной в тбилисских беспорядках.

Дело в том, что в течение уже пары месяцев до упомянутых нами событий в Грузии набрало силу движение с требованием восстановления исторической справедливости относительно проблемы монастырского комплекса Давид Гареджи. Президент Саломе Зурабишвили не без помощи правительства попыталась оказать политическое давление на Баку, с целью добиться уступчивости азербайджанской стороны и вынудить к процессу демаркации границ в приемлемом для Тбилиси варианте. Для подтверждения своей решительности грузинской стороной были мобилизованы церковь, общественные организации, научные круги, всевозможные активистские структуры и патриотичная молодежь, результатом чего стали акции и пикеты как на границе, так и в столице Грузии.

Также пресса и политические партии целиком сфокусировали свое внимание на проблеме грузино-азербайджанской границы. Вне зависимости от политических предпочтений общество целиком консолидировалось вокруг президентской инициативы, поскольку в Грузии более чем где бы то ни было чутко и болезненно реагируют на вопросы культурно-религиозного наследия и связанные с ними политические развития.

Естественно, что такие настроения в соседней республике вызвали настороженность в Баку. И дело тут совсем не в монастыре и спорных границах вдоль его территории, а в более масштабной проблеме, в которой в Азербайджане усмотрели угрозу для себя. Там заподозрили Тбилиси в излишней самостоятельности и зафиксировали тенденцию к ослаблению политико-экономического влияния на Грузию турецко-азербайджанского тандема. На основе этого в Баку предположили, что Тбилиси может иметь ощутимый успех в этих своих начинаниях, если продолжит давить на Баку и, как следствие, встанет на путь разморозки отношений с Москвой. В этом случае Грузии было бы легче маневрировать и при выстраивании отношений с соседями обрести более самостоятельную роль в регионе. А поиск утраченных точек взаимодействия с Россией - это то, в чем уже несколько лет подозревают Бидзину Иванишвили и его партию на Западе, а также в Анкаре и Баку.

Следовательно, учитывая вышеизложенное, сам собой возникает ряд вопросов. В частности, является ли простым совпадением то, что антиправительственные и антироссийские волнения в Грузии последовали сразу же после того, когда в республике уже сформировалась повестка по вопросу принадлежности монастырского комплекса Давид Гареджи и связанной с ним проблемы демаркации грузино-азербайджанской границы?

Далее, не вызывает ли подозрение тот факт, что сгенерированное кипение в грузинском обществе в отношении азербайджанского экспансионизма вдруг прорвалось наружу и вылилось в совершенно противоположное, а именно, в антироссийское протестное русло?

Не наводит ли на размышления абсурдность ситуации, когда общество, возбужденное идеей о необходимости восстановления своего культурно-религиозного наследия, вдруг сметает мероприятие 26-й генассамблеи Межпарламентской ассамблеи Православия, по сути, единственной площадки, где за все эти годы фиксировались хрупкие, но хоть какие-то российско-грузинские связи на почве конфессиональной общности?

Также, кому в регионе более всего сыграли на руку фактически уже введенные Россией против Грузии экономические санкции?

И, наконец, имея в виду логику всех вышеперечисленных вопросов, нельзя ли предположить, что играющими на патриотичных чувствах грузинского общества, а, следовательно, и заказчиками тбилисских беспорядков были и есть Анкара и Баку?

Здесь может возникнуть встречный вопрос: а обладают ли Турция с Азербайджаном необходимыми механизмами и ресурсами для организации в суверенной стране такого рода масштабных протестов? Ответ однозначен: без сомнения, ибо многолетняя экономическая экспансия турецко-азербайджанского тандема в Грузии не могла не конвертироваться в политическое влияние и обретение механизмов воздействия.

Из сего же следует, что аналитикам стоит глубже присмотреться к сути происходящего в Грузии и более разнообразить спектр своих анализов.