Алиев и бикфордовы шнуры под его креслом

Многолетние наблюдения за внутренней жизнью Азербайджана позволяют с точностью вычислить алгоритм соотношения поведения Ильхама Алиева с амплитудой общественно-политических настроений в республике. Если Алиев вдруг после продолжительного пассива комплексно активизируется в отношении сразу нескольких, зачастую диаметрально разнящихся сфер внутригосударственной жизни, значит, амплитуда регистрирует пики напряжения в политическом поле и кипения в обществе.

Очередная активизация Алиева пришлась на отрезок времени, последовавший за митингом оппозиции в Баку, когда полиция в буквальном смысле растоптала и смела участников акции, даже случайных прохожих, волею случая оказавшихся в эпицентре событий. Действия власти были осуждены самым жесточайшим образом со стороны европейских структур, профильных правозащитных организаций, а также некоторых  диппредставительств в Баку, что послужило поводом для алиевских пропагандистов навострить нюх и обвинить «западные центры силы» в заказе оппозиционных акций.

С другой стороны, и азербайджанское общество тоже в подавляющем своем большинстве весьма возмущенно откликнулось на действия алиевской полиции, что наглядно продемонстрировали соцсети. Президент Алиев заерзал и занервничал так, что, начиная  уже со следующего дня после инцидента с митингом, отправил в отставку целую охапку министров и чиновников высочайшего ранга, смену которых, возможно, изначально планировал отложить на некоторое время. Сам по себе октябрьский митинг, разнесенный силовиками в пух и прах, едва ли явился пиковой отметкой активизации оппозиции, однако спровоцированное им кипение в обществе обязательно выльется в более масштабные акции протеста, о чем Алиев великолепно осведомлен. Именно поэтому он усердно  продолжает обыгрывать роль реформатора, борца с застоем и отца-опекуна широких слоев общества. Президент практически каждодневно штампует указы об увольнении того или иного высшего чина (на днях очередь дошла до непотопляемого дяди Мехрибан Алиевой, замминистра иностранных дел Хафиза Пашаева), на камеры трясет пальцем в адрес нерадивых должностных лиц, разъезжает по районам, собственнолично проверяет качество дорог и коммуникаций, раздает стопками высшие государственные ордены, ну и, конечно же, безустанно повторяет мантры о непременном возврате Карабаха с Зангезуром.

Столь гиперактивное поведение Ильхама Алиева на публику, который, кстати, имеет привычку иногда целыми неделями исчезать из поля зрения общества, недвусмысленно указывает на то, что он очень обеспокоен внутриполитической ситуацией. Невиданная за 15 лет его правления встряска административно-политической команды и гротескный, даже гипертрофированный наигрыш радетеля народных чаяний наводит на мысль о том, что Алиев страшится потерять внутренние и внешние точки опоры, которые до сих пор помогали ему железно удерживать власть в стране.

И, действительно, Ильхаму Алиеву есть чего остерегаться, ибо проблемы, когда-то успешно решаемые им по отдельности, ныне все вместе  вплелись в один клубок. С одной стороны азербайджанская западническая оппозиция, очевидно не без поддержки своих идеологических спонсоров, все-таки решилась ужесточить методы борьбы и проводить массовые акции, игнорируя запреты столичной администрации и полиции. Также лидер оппозиции Али Керимли наконец-таки получил свое первое «боевое крещение» в виде угощения полицейскими дубинками и ссадины на лбу, что естественно прибавило сей персоне авторитета в глазах общества, давно уже считающего, что мягкотелому Керимли не хватало драйва и ковбойского сумасбродства для эффективной борьбы с режимом.

Естественно, общество оценило «самопожертвование» оппозиционного лидера, сколько бы алиевский дворцовый пропагандист номер 1 Эйнулла Фатуллаев не пытался в своих саркастических публикациях принизить до анекдота случившееся с Керимли. Общество не восприняло этот фокус, как и не осталось равнодушным к массовым побоям протестующих в центре Баку. Более того, оно негодует  и бурлит, в очередной раз удостоверившись в истине, что неоправданная сила порождает право на применение ответной силы.

С другой стороны Алиева тревожит размывание своих ориентиров во вне, поскольку внешние политические круги, на которые он до последнего времени опирался, ныне могут маргинализировать его персону, виртуозно используя в пропагандистских целях факт жесточайшего подавления режимом инакомыслия в республике. Возможно, что эти самые  круги считают, что Алиев, взбодренный многолетними нефтедолларовыми поступлениями, слишком зарвался по примеру своего «старшего брата» Эрдогана и пытается уйти от управляемости в самостоятельность, не очень устраивающую основных бенефициариев политико-экономической конструкции под названием Азербайджан.

И, кстати, об Эрдогане. Алиев не может не чувствовать ущерба своей политике от процессов, разворачивающихся вокруг Турции. На практике единственное союзническое Азербайджану государство увязло в «сирийской трясине», куда ее искусно заманили, для того чтобы мотивировать  наказания за ослушание. Принятая Конгрессом США резолюция о признании Геноцида армян , а также экономические санкции в отношении Анкары – это удавка на шее Турции, которая будет душить ее до тех пор, пока турецкое общество собственнолично не решит избавиться от эрдогановщины. Едва ли в такой ситуации Алиев будет готов как-то предметно поддержать «старшего брата». Но, дистанцировавшись от турецкой проблемы, алиевский Азербайджан вместе с тем лишится своего главного партнера, опираясь на которого Баку мог в некотором смысле балансировать между геополитическими интересами Запада, России и Ирана.

Весьма вероятно, что вслед за Вашингтоном законопроект о признании Геноцида армян может принять и израильский Кнессет, что не может не отразиться на отношениях Тель-Авива  и Баку, которые стороны декларируют как «безоблачные». В таком случае «ветер может нагнать тучи» и лишить Алиева еще одного внешнеполитического актива, который он на протяжении лет пытается разыграть в борьбе за Карабах.

Кроме того, резолюция Конгресса США и без того ослабляет позиции Азербайджана и Турции в карабахской проблематике, поскольку армяне едва ли упустят возможность монетизировать этот символический акт в политические очки и дипломатично встроить Карабахский вопрос в более обширную тему текучего во времени пантюркистского экспансионизма в регионе.

Повторимся, что, учитывая перечисленные факторы, Алиеву есть чего опасаться, особенно когда под носом кипят Ливан с Ираком, опять напоминая бакинскому режиму о призрачной незыблемости любой «сильной власти» на исламском Востоке. Однако, если в Ливане и Ираке народ озлоблен в основном проблемами социального толка, то в Азербайджане к этим проблемам плюсуется еще и нерешенная карабахская головоломка, попившая у общества много крови в прямом и переносном смысле, но взамен не давшая Азербайджану ничего, кроме бравурных алиевских обещалок.

Так что Алиев уже накопил у себя в стране слишком много проблем, у каждой из которых свой бикфордов шнур, переплетенный к тому же с другими. И ныне суетно исполняя роль праведного президента реформатора, он наверняка терзается единственной мыслью: «а поднесут ли заказчики зажженную спичку к этим шнурам или ее зажгли пока еще ради предупреждения?».