Иран подал серьезную заявку на участие в региональной партии. В Анкаре и Баку это хорошо понимают

Вот и наступила (пусть и с опозданием) ожидаемая реакция Исламской Республики Иран на новый виток эскалации конфликта между Азербайджаном и Арменией. В июле, когда ситуация в Тавуше предельно обострилась, Турция, без соблюдения всяких дипломатических норм и наперекор прагматизму, разразилась шарадой угроз в адрес Еревана, а затем и спонтанно инициировала боевые учения на территориях Азербайджана, прилегающих к Арцаху и непосредственно к Армении. Россия откликнулась на подобные угрожающие действия объявлением о старте целого ряда собственных военных игр и манёвров в Южном военном округе, естественно, в особых случаях с привлечением к ним, в качестве союзнических и партнерских, сил и средств армянской армии. В контексте этих учений предельно интенсифицировались действия 102-й российской базы в Гюмри, военнослужащие которой практически дни и ночи напролёт отрабатывают сценарии и способы действий на суше и в воздухе на случай, если базе придётся держать масштабный удар гипотетического противника.

На этом фоне Тегеран вёл себя предельно сдержанно и отметился лишь рядом призывов на дипломатическом уровне к сторонам конфликта вести себя сдержанно и не доводить ситуацию до открытой и масштабной войны. В целом такая подчеркнуто нейтральная позиция казалась слишком пассивной и поэтому сложилось впечатление, что Ирану, и без того увязшему в склоках с Западом, сфокусировавшему все внимание на военно-политической ситуации вокруг Персидского залива и в Сирии, нет дела до развитий на Южном Кавказе, по крайней мере сейчас. Однако Тегеран, как и ожидалось, развеял эти сомнения, и сделал это внезапно и весьма своеобразно.

10 сентября иранское новостное агентство Tasnim сообщило, что сухопутные силы Корпуса стражей Исламской революции (КСИР) провели «крупнейшую военную операцию в своей истории» на северо-западных границах страны. «Революционная гвардия провела серию крупномасштабных операций по уничтожению большого количества штабов вражеских террористических группировок у границ на северо-западе Ирана и захватило большое количество оружия, боеприпасов и мин», - было сказано в сообщении иранского информагентства, причем, без указания, против кого именно велись боевые действия. Не ясно, кто эти «террористические элементы», а также не указывалась конкретная местность, где происходили бои. Ведь определение «северо-западные границы Ирана» довольно растяжимое. В него вписывается граница Ирана с Турцией, затем по последовательности с Нахиджеванским эксклавом, с Арменией, с Республикой Арцах и, наконец, с материковым Азербайджаном.

Подобная туманная формулировка дала повод некоторым экспертам предположить, что речь может идти о боевых группировках так называемой «Партии свободной жизни Курдистана» (PJAK), против которых иранские войска ведут борьбу на протяжении долгих лет. Но все дело в том, что PJAK действует в основном на западе Ирана, вдоль ирано-иракской границы, где компактно проживают иранские курды. Обстановка на северо-западе страны более умеренная и непонятно, зачем стягивать туда крупные подразделения КСИР. Предположим, что целью иранских спецподразделений могли быть не боевики PJAK, а отряды турецких курдов из РПК, которые часто пересекают иранскую границу в районе Агры (арм. Арарат), отступая под натиском турецкой жандармерии. Но при таком варианте тоже аргументация выходит неубедительной. Едва ли Тегерану надобно ради отлова и уничтожения маленьких и легковооруженных групп направлять бригады КСИР с танками, артиллерий и реактивными ракетными системами.

Очевидно, что цель переброски таких крупных сил на северо-запад страны – совсем не борьба с курдскими повстанцами. Тем более, что иранские официальные источники падают информацию завуалированно. А между тем, можно рассмотреть еще одну версию, которая хоть и не имеет пока фактических подтверждений, но теоретически безупречно вписывается в логику региональных военно-политических развитий последних двух месяцев.

Дело в том, что Тегеран априори не мог быть равнодушен к событиям в Тавуше и внимательно отслеживал ситуацию. Внешняя видимая пассивность только подтверждает то обстоятельство, что иранцы не спеша, детально анализировали ситуацию, пытаясь доподлинно разобраться, в чем кроется истинная причина обострения и какова мера участия в инциденте региональных и внерегиональных держав. Ведь не спешка и предельная осторожность – характерные черты традиционной иранской политики. И лишь после того, как стало ясно, что конфликтный фронт на Южном Кавказе ширится и Турция открыто подает заявку на более осязаемое присутствие в регионе, активизируя тем самым контрмеры Москвы, Тегеран решил дать о себе знать. Переброска в Азербайджан, главным образом в Нахиджеван, турецких соединений вместе с прокси и участившиеся разговоры на тему основания турецких баз на азербайджанской территории послужили сигналом к действию КСИР, командование которого не может допустить нарушения военного баланса на Южном Кавказе. КСИР рассматривает турецкое присутствие в Нахиджеване, как, прежде всего, угрозу безопасности Ирана. С учетом того, что северо-западные регионы Ирана населены преимущественно тюркоязычным сегментом, а также, что отрезок армяно-иранской границы в новых обстоятельствах может оказаться под усилившимся давлением со стороны турко-азербайджанского тандема, командование элитных сил Ирана приняло решение милитаризовать указанную зону.

Возможно, ради того, чтобы избавить себя от поисков политико-дипломатического прикрытия этой милитаризации и не привлекать внимание своих многочисленных внешнеполитических оппонентов, Тегеран прибег к подобному информационному приему: заявил, что включает элитные силы КСИР в борьбу с террористами на северо-западе. Эта уловка позволила ему без особых «церемоний» перебросить в район нахиджеванской границы крупные сухопутные соединения во всеоружии, ощутимая часть которых под предлогом беспрерывной борьбы с терроризмом вероятно останется там на постоянной основе. Очевидно, что бои с некими группами там имели место. Но это никак не противоречит данной версии. КСИР параллельно свой главной задаче по сдерживанию турецких сил в Нахиджеване основательно будет расчищать регион от мелких курдских отрядов и разношерстных контрабандистских банд, давно промышляющих на лакомом куске приграничного треугольника между Турцией, Ираном и Нахиджеваном.

Следует ещё раз подчеркнуть, что в Тегеране очень болезненно относятся ко всякой активизации по периметру своей границы.

Упомянутый участок всегда был относительно спокойным в стратегическом плане и обеспечивал непрерывную, безопасную коммуникацию с внешним миром. В условиях, когда Ирану известные силы создают дополнительные проблемы на юге страны и в Персидском Заливе, северо-западные ворота ИРИ приобретают для Тегерана особую значимость. Поэтому КСИР будет стремиться любой ценой пресекать попытку дестабилизировать ситуацию вокруг Нахиджевана в частности и на Южном Кавказе, в целом. 

Таким образом, можно предположить, что Иран тем самым подал серьёзную заявку на участие в нынешней региональной партии, что не может не радовать Ереван. Взвешенная позиция ИРИ совокупно с военной мощью этой страны всегда являлись стабилизирующими факторами в регионе, а сейчас эта роль Ирана тем более ценна и незаменима. Безусловно, в Анкаре и Баку это хорошо понимают и видят очерченные линии, заступить за которые им будет накладно.

Так что, будем ждать фактических подтверждений озвученного здесь предположения.