Ущербное детство и комплексы Ильхамчика

В одном из своих интервью проживающая ныне в Лондоне дочь Гейдара Алиева Сeвиль рассказала любопытные подробности о том, как еще в школьном возрасте была вынуждена защищать младшего брата от задиристых мальчишек. Ильхамчика, по ее словам, обижали весьма часто, а ей, егозе и сильной по натуре девочке, приходилось каждый раз заступаться за мягкотелого братика.

Воистину, неисповедимы пути господни! Судьба вознесла Ильхама в кресло президента республики и башкана целой армии. Человеку, когда-то укрывающемуся от однокашников за девчачьей спиной, не вкусившему в мальчишестве азарта ватагой тырить яблоки из чужих садов, не познавшему радости дубасить соседскую шпану, гоняться за кошками и шмалять из рогатки по воробьям, ныне достался жезл верховного главнокомандующего и главного защитника своей страны. Баловню судьбы, в молодые годы спускающему миллионы в казино и на услады со стамбульскими куртизанками в то самое время, когда соплеменники сквозь слезы и сопли один за другим сдавали районы, теперь поручена миссия защитника отечества. Роль, безусловно, тешащая самолюбие и амбиции исторического проходимца, но ни в коей мере не соответствующая его истинной сущности.

Как говорится, не по Сеньке шапка. Но Сенька – Ильхам нахлобучил её по самые уши, как известный персонаж из комедии Гайдая. Образ непобедимого воителя - любимый аватар президент-муаллима, вместе с тем не внушающий желаемой убедительности подданным. Народ не видел побед Ильхама не поле боя, не осязал плодов виктории, окрыляющей сердце и душу гордостью за национальный подвиг, но зато вдоволь наслышался от своего предводителя о лелетепинском пузыре и гюннутской пене. Ильхам вылезает из кожи вон, дабы внешней атрибутикой подпитать свой любимый аватар, который, к его несчастью никак не блещет естественной самодостаточностью, а потому не жизнедеятелен.

Отсюда и проистекают пустопорожняя бравада, выкатывание глаз, сотрясание кулачками и манифесты по типу «мы вернем Иреван» или «мы уничтожим врага за три дня». Перлы из последнего истеричного выступления из того же ряда. Словесные конструкции «кто ты такой...?» (обращение к главе Армении) и «одно мое слово и…» наглядно свидетельствуют о том, сколь сильно гложет его сознание беспомощность и сколь безудержно его рвение перекричать факт воеводческой своей импотенции.

Комплекс мачизма не дает покоя Ильхаму, комплекс, происходящий истоками из того самого недоигранного, недодышанного детства, когда приходилось таскать на мальчишеские разборки сестру, идти из школы домой, понурив глазки, а вместо хулиганских затей с дворовыми пацанами в одиночестве катать импортные машинки на персидских коврах генерала КГБ Алиева. И далее происходящий из молодости, когда вместо того чтобы по зову отечества ползти под пулями в окопной жиже, инфант Ильхам безудержно штурмовал сердца и телесные округлости стамбульских девиц. Вот и донимает мучительная ущербность детства и молодости папинькиного белоручки, выливающаяся ныне в истерику несостоявшегося генералиссимуса.

Много еще чего из ильхамовых повадок и уродливых выходок, позорящих его полководческий, да и мужской облик, происходят корнями из его детства. Но он о том вряд ли догадывается. А между тем, ходил бы он с расцарапанными коленками, то и в преклонном возрасте знал бы, что негоже крошить собственные полки за пару холмов. Имел бы счастье пару раз поучаствовать в пацанских мордобоях, на всю жизнь намотал бы на ус, что негоже лежачего бить, нельзя спящего рубить топором, и уж вовсе не по- мужски обдаривать мразь с топором регалиями.  Общался бы со сверстниками, уразумел бы, что за развязный язык и кликушество получают затрещину в лоб, да так что покатится сенькина шапка. И ещё массу таких премудростей не вынес из детства в зрелые годы великий башкан, подвигов которого по сей день – кот наплакал и, судя по всему, так и «наплачет»…