Субъектность Арцаха в российской политике

Парадоксально, но неоспоримо - Арцах оправится от последствий войны, от военного поражения, социально-экономических невзгод, политического кризиса и психологического стресса быстрее, чем, собственно, Армения.

И, соответственно, предпосылки к выправлению «географии» пострадавшей в результате «странной войны» 2020-го появятся и будут генерироваться именно в Арцахе. Еревану в этих процессах будет отведена всего лишь роль ресурсной базы, как бы это грубо не звучало.

А все дело в том, что центр тяжести российской политики в отношении армянской государственности уже перемещается из Еревана в Степанакерт. Более того, вся российская южно-кавказская политика постепенно прочно завязывается на «карабахской миссии» России, поскольку именно в ней Москва объективно усматривает сейчас потенциальную возможность или, если угодно, шанс удержать весь регион в равновесии и отгородить его от наползающей с юга турецко-натовской экспансии.

Россия будет работать прежде всего со Степанакертом, но не с Ереваном, опыт взаимодействия с которым потерпел крах в результате недальновидных попыток армянской политической элиты в заигрываниях с Западом заступить за красные линии, очерченные Москвой. Ереван, с точки зрения Кремля, не сдал «экзамен», и потому Россия начнет выстраивать свою «армянскую политику» с противоположного конца. Собственно, это будет возвратом Москвы к традиционной диспозиции, поскольку исторически именно с Карабаха и с Карабахских элит в лице меликов началась эпоха освоения Российской Империей Южного Кавказа. Именно по приглашению карабахских меликов и духовенства и, опираясь на их военную поддержку, русские войска смогли после серии ратных кампаний выбить персов из региона, переподчинив его России. Не следует забывать, что за все время пребывания Южного Кавказа в составе царской России, а затем и СССР, карабахцы в сравнении с другими субэтносами региона отличались едва ли не самой высокой степенью лояльности к русским и к российской государственности. И на это не повлияла даже негативная роль советской, а по сути, русской армии в перипетиях конца 80-х и начала 90-х прошлого века. Следовательно, Арцах сейчас рассматривается Москвой, как твердая почва для гарантированного своего присутствия в регионе и для ретрансляции безальтернативной, по мнению Москвы, идеологии пророссийскости в среде армянства. Кроме того, присутствие в Арцахе дает возможность Кремлю приобрести более предметные рычаги влияния на Баку, которых до этого, по сути, не было.

Судя по наблюдениям, Россия спешно и широко включается в дело восстановления мирной жизни в Карабахе и охотно берет на себя роль локомотива этого процесса. Москвой будет предпринято все необходимое, дабы обеспечить максимальную безопасность населения, восстановить коммуникации, стимулировать экономическую активность и наладить прямую воздушно-транспортную связь Степанакерта с Москвой. Следует даже в ближайшем будущем ожидать предоставления достаточно крупных для Арцаха государственных ссуд и частных инвестиций с российским капиталом. Параллельно тому, с подачи россиян в среде карабахцев будет активно генерироваться идея о неизбежности возврата потерянных земель.

Одним словом, будет сделано все, чтобы ни в коем случае не допустить отток населения, особенно его молодой части, и сохранить за Карабахом имидж полнокровно живущего благодатного края, защищать который России велено ее державной миссией и совестью.

Следовательно, пока в материковой Армении будет продолжаться политический кризис, пока здесь будет весьма болезненно осуществляться транзит власти, пока будут долго выгребать оставленную нынешними грязь, наводить порядок в стране, консолидировать рыхлую общественную среду и пытаться с чистого листа выстраивать внешнеполитические векторы и приоритеты, Арцах уже успеет встать на путь относительного развития и стабильности под российской сенью.

В итоге сложится ситуация, немыслимая до нынешнего времени. Степанакерт в «армянской политике» Москвы впервые приобретет субъектность, что непременно ослабит влияние ереванских элит на карабахцев и, одновременно, расширит России пространство для маневра во взаимоотношениях с Арменией.

Безусловно, связь Армении с Арцахом не ослабнет в поле этнической, культурной, исторической общности, в экономической сфере и, возможно, в области сугубо военной поддержки, но вот в политической плоскости прежняя зависимость Степанакерта от Еревана будет значительно минимизирована.

На днях президентом Республики Арцах Араиком Арутюняном был инициирован процесс реорганизации кадров на ключевых постах в карабахской власти. И, судя по именам кандидатов, обсуждаемых в прессе, тенденция по переосмыслению ориентиров в Арцахе очевидна.

Эти новые имена, мягко говоря, не пользуются доверием у нынешней власти в Ереване и поэтому по определению не были ею предложены или хотя бы одобрены. Тогда кем же?

Думается, ответ ясен.